Сеть Петровского. Часть 2 - Евгений Сергеевич Калачев

Сергей перестал бить и, схватив Петровского за окровавленный воротник, поднял. Тот откашливался и пытался смотреть на Макарова заплывшими от побоев глазами. В руке Сергея блеснуло лезвие извлеченного из кармана охотничьего ножа. Дрожа всем телом, он приставил его к горлу Петровского, который спокойно смотрел, как лезвие в трясущейся руке, царапает кожу в сантиметрах от артерии…

— Серега, не надо!!! — к ним со всех ног бежали Фролов, Асхат, Соловей и Джамал. Последний на всякий случай извлекал на ходу травматический пистолет…

— Стоять на месте!!! — взревел Петровский не своим голосом. От неожиданности и страха все четверо остановились, беспомощно переглядываясь. Но вмешаться никто не решался. Фролов дрожал…

— Я убью тебя! — проревел Сергей, вцепившись в рукоятку ножа, — убью тебя, слышишь?! — он угрожающе повел лезвием, стараясь сфокусироваться на Петровском, потому что глаза застилала пелена слез…

— Слышу, Сереж… — прохрипел он, даже не шелохнувшись, — слышу…

— Ты… ты ублюдок! — рука Сергея дрожала, рискуя в любой момент располосовать Петровскому горло, — все из-за тебя! Это все из-за тебя! Ты мать мою убил! Ты мне всю жизнь сломал, мразь!!!

— Серега, не надо… — начал Фролов.

— Пасть закрыл!!! — взревел Петровский и, посмотрев на Макарова, вновь стал говорить спокойно: — я не знал, что Анна Александровна умерла, Сереж. Мне, правда, жаль. Только убить-то ты меня за что хочешь?..

— Заткнись! — Макаров угрожающе поднес лезвие вплотную, — заткнись, не смей произносить ее имя! Это все из-за тебя! Это ты ее убил!!! — его голос сорвался, а слезы из глаз брызнули ручьем.

— Нет, Сереж, все не так… — проговорил Петровский, проглатывая потоки крови и лихорадочно кашляя, — я не убивал. Я ее с того света вытащил, помнишь? А убил ты…

Он замолчал, вновь зайдясь кашлем. Руки Макарова задрожали еще сильнее, нож, который он сжимал, начал просто болтаться, рискуя просто выпасть. По идее, сейчас можно было попытаться его обезоружить. Но Петровский этого не делал…

— Что… что ты сказал? — проговорил Сергей, часто-часто всхлипывая, — что ты сейчас сказал?

— Я сказал, Сереж… — Петровский изо всех сил пытался держать глаза открытыми, — что за свои поступки надо отвечать. Никто не способен заставить тебя сделать тот или иной выбор. Ты обвиняешь меня во всех своих бедах, точнее, хочешь обвинять, хочешь в это поверить, не желая признать правды. Правды, что во всем люди всегда виноваты сами. Ты уже на грани Макаров, но продолжаешь обвинять этот мир во всем, что с тобой происходит… а кто тебя просил препода калечить? Кто сейчас в твою руку нож вложил? Ты сам… потому что, Серег, не жизнь такая… мы такие! Убивать будешь или нет?

Петровский замолчал, ожидая ответа Макарова. Сергей задрожал всем телом. Нож впал из окончательно ослабших рук и, отскочив от рубашки Петровского, со звоном упал на мокрый асфальт. Сергей отстранился и просто сел на землю, закрыв лицо руками…

Несколько секунд просидев рядом с дрожавшим на земле Макаровым, Петровский сплюнул кровью и очень медленно, держась за стену, поднялся на ноги. Он был весь в крови, тело едва слушалось его, в голове все еще гудело от страшных ударов. Опомнившиеся товарищи бросились к нему и подхватили под руки. Макаров так и сидел, закрыв лицо руками и плача…

— Костик, в больницу надо… — дрожащим голосом проговорил Джамал.

— Не надо ни в какую больницу! — отрезал Петровский, — домой меня отвези! — он вытер рукой запекшуюся на лице кровь. Соловей и Джамал потащили его в сторону кафе.

— А… — Фролов растерянно смотрел то на удалявшихся друзей, то на корчившегося на земле Макарова.

— Чего?! — Петровский посмотрел на Дмитрия угасающим взором, было видно, что говорит он с трудом, — можешь остаться и пожалеть!

Фролов с надеждой посмотрел на Асхата. Тот лишь обреченно покачал головой и направился вслед за остальными. Дмитрий попытался подойти к Макарову.

— Серег…

Сергей лишь грубо стряхнул его руку и даже не поднял глаза. Пару минут Фролов стол и грустно смотрел на него, понимая, что уже ничем не может больше помочь. А потом просто развернулся и зашагал в противоположную сторону. Не туда, куда направился Петровский и компания. Нет уж, хватит. С ними ему явно было не по пути. Теперь он сам по себе. Не важно, куда все это выведет. Но к этому кошмару, жестокости, к этим зверствам он больше не вернется. Никогда…

Макаров не знал, сколько он просидел в одной позе. Пошел дождь, достаточно сильный и холодный. Но ему было все равно. Он сидел до тех пор, пока не затекло все тело. Он больше ничего не хотел. Да и чего было хотеть, он се потерял. Наверное, надо возвращаться домой… к кому? Был ли смысл? Этого он не знал…

Макаров поднялся на ноги и медленно зашагал, глядя перед собой. Мимо проносились машины, гудя клаксонами, попадались люди… но он их не видел. Он просто шел домой…

Он не знал, сколько шел. Но внутренний «автопилот» все же вернул его к знакомому подъезду. Теперь уже опустевшему раз и навсегда…

— Сергей…

С мокрой от дождя лавки около подъезда поднялась девушка и встала у него на пути. Юля Аксенова. Он узнал ее. Макаров остановился, глядя на девушку в насквозь промокшей одежде, с растрепанными волосами. Та тоже смотрела на него и молчала. Ее скулы дрожали, а глаза наполнились слезами…

Сергей вздрогнул, словно от удара электрического тока, и просто упал на колени, прямо в эту воду. Юля шагнула вперед и, упав рядом, обхватила за шею, заливаясь слезами…

— Прости меня… — выговорил Сергей, — все простите…

— Тише, тише… — приговаривала Юля, гладя его по спине, вытирая заливавшие щеки слезы, проглатывая их, прижимая его к себе, — я здесь, я с тобой… тише…

— Я не хочу жить! — Макаров всхлипнул, — не хочу!..

— Я хочу, чтобы ты жил… — прошептала Аксенова, — ради меня, прошу тебя. Я тебя люблю…

Она еще крепче обняла его и уткнулась головой в плечо. Дождь лишь продолжал усиливаться…

— Пойдем домой…

***

5 курс. Сентябрь 2014

— Ну как, Алексей Станиславович, принял дела? — ректор Сергей Анатольевич с улыбкой посмотрел на Карнаухова.

— Принял, Сергей Анатольевич, принял, — тот несколько раз кивнул.

— Ладно, давай без формальностей! — тот усмехнулся и похлопал вчерашнего декана юрфака, а ныне — проректора по учебной части по спине, — я, правда, рад, что теперь будем работать рука об руку. Ты — толковый руководитель, Леша! Рад, что именно ты теперь — моя правая рука? Факультет теперь принимает Виктор Георгиевич?

— Пока ВРИО, — Карнаухов развел руками, — там видно будет, ну, вы и так все знаете…

— Знаю, знаю… — Сергей Анатольевич встал и прошелся по своему кабинету, поглядывая в окно, за которым сновали студенты, вливаясь